Ида, которая изобрела современный бюстгальтер

Ида Каганович родилась 9 января 1886 в Ракове, в типичной местечковой еврейской семье. Старшая из семи детей Авраама и Сарры Кагановичей. Отец занимался изучением Торы, а мать содержала мелочную лавку. В возрасте 16 лет Ида перебралась в Варшаву, где начала работать швеей, а по вечерам брала уроки русского языка и математики.

Во время одного из визитов в родной Раков она встретила Вилли Розенталя, сына Соломона, старого книжника, и Сарры. Вполне в духе времени Ида увлеклась его горячими речами, полными социалистических идеалов и призывов к женскому равноправию, и, естественно, самим юным Розенталем.

Реализовать эти возвышенные мечты в душном мирке еврейского местечка, чей жизненный уклад до мельчайших деталей контролировался еврейскими раввинами, католическими аристократами и русскими бюрократами, было невозможно. Назревал неизбежный конфликт с обществом. Парочка влюбленных вступила в местную ячейку «Бунда», подпольной еврейской социалистической партии, и попала в поле зрения местной полиции.

В 1904 году, после начала Русско-японской войны, Розенталю «светил» неизбежный призыв в армию, и единственным спасением от него стало бегство за океан. Незадолго до этого влюбленные обручились. И через несколько месяцев Ида отправилась вслед за женихом вместе с дядей и тетей.

За океаном Ида, поселившись в городке Хобокен, штат Нью-Джерси, сменила фамилию на Коэн, более близкую к исходной библейской форме, означавшей ветхозаветного священника. Купив швейную машинку знаменитой фирмы «Зингер», проложившую многим путь из лохмотьев и бедности к относительному достатку, и поселившись отдельно от дяди с тетей, она зарабатывала частными заказами как швея. В 1906 году они с Уильямом поженились, в следующем году родился их первенец Льюис. А еще через девять лет — дочь Беатрис.

Первое десятилетие эмиграции было очень тяжелым, но постепенно росли мастерство и репутация Иды как швеи, бравшейся за самые сложные и ответственные заказы. В 1918 году семья перебралась на Манхэттен, поближе к богатым клиентам. В 1921 году Ида начала работать в ателье Энид Биссет Enid Frocks на 57-й улице, по положению ближе к младшей компаньонке, чем к простой наемной работнице. Ей доверяли секреты и проблемы фирмы.

Самой большой проблемой ателье Enid Frocks было недовольство многих клиенток корсетами их дорогих платьев, которые откровенно уродовали фигуру.

В то время уже существовали бюстальтеры, но они были еще несовершенны и малопопулярны. Первые в мире бюстгальтеры были запатентованы во Франции (Эрмини Кадоль, 1889), в Германии (Хуго Шиндлер, 1891 и Кристина Хардт, 5 сентября 1895). Независимо от них получила патент в США и представительница нью-йоркской богемы Мэри Фелпс Джекобс (3 ноября 1914). Как-то, собираясь на вечеринку, 19-летняя Мэри поняла, что вид выступающих «китовых костей» корсета совершенно испортит впечатление от ее нового платья, и вместе с горничной они соорудили что-то вроде бюстгальтера из двух носовых платков, розовой ленты и струны.

Платье (и то, что под ним находилось) имело ошеломляющий успех на вечеринке, а совершенно незнакомая жещина предложила $1 (в 1914 году многократно превосходивший сегодняшний) за следующий экземпляр остроумной поделки Мэри.

Поняв, что на этом можно зарабатывать, Мэри запатентовала так называемый «бесспинный лифчик» (Backless Brasserie) и даже начала производство под брендом Caresse Crosby (по фамилии очередного мужа).

Но новый муж все больше втягивал сметливую Мэри в бесконечную череду вечеринок, интрижек и прочих прелестей светской жизни, что никак не совмещалось с хлопотами о производстве и продаже товара.

И вскоре Мэри продала патент на свое изобретение корсетной компании братьев Уорнеров в Бриджпорте, штат Коннектикут, за 1,5 тыс. долларов. Позже выяснилось, что производство бюстгальтеров принесло компании за первые 30 лет продаж 15 млн долларов, но это было уже после революционных усовершествований Иды Розенталь.

Бюстгальтеры, выпускавшиеся по патенту Мэри Кросби, не разделяли грудь, и при этом «расплющивали» ее. Грубо говоря, все они походили на обернутые вокруг бюста полотенца. Это соответствовало главному тренду моды эпохи, когда женщины, особенно молодые, стремились выглядеть как мальчики.

Сегодня это не совсем очевидно, но первые бюстгальтеры были именно ярким выражением культуры unisex, минимизируя, насколько это возможно, внешние различия между полами и давая возможность эмансипированным энтузиасткам наравне с мужчинами играть в теннис, а то и в гольф, ездить на велосипеде или даже в авто, изящно затягиваясь тоненькой сигареткой.

Так что неудивительно, что маркировались эти изделия только по обхвату. Но не все женщины были готовы просто так отказаться от своего грозного оружия. Стремясь угодить богатым клиенткам, недовольным лифами своих шикарных платьев, Энид Биссет попробовала более четко разделить две половины бюстгальтера.

Уильям и Ида Розенталь подхватили идею и предложили изготавливать стандартные чашечки четырех последовательно возраставших размеров, маркировавшихся буквами A, B, C... Они подчеркивали естественную анатомию женской фигуры, в отличие от бюстгальтеров того времени, и в то же время не сдавливали грудную клетку уродливой конструкцией, требовавшей времени и посторонней помощи, как корсеты.

«Мода должна быть женственной», — любила позже повторять Ида. Платья от Enid Frocks, несмотря на солидную цену, до $250, стали продаваться на ура благодаря новому аксессуару. Биссет предложила Уильяму и Мэри стать компаньонами, и в 1922 году они открыли на троих новую фирму, вскоре отказавшись от шитья самих платьев, сосредоточившись на аксессуаре, который делал женщин столь привлекательными.

В 1926 году Уильям запатентовал свою идею с чашечками, и вообще, главным генератором новых технологических решений, «главным конструктором» все последующие годы оставался именно он. А вот в пробивной силе, в менеджерском и финансовом таланте не было равных именно маленькой Иде.

У нее гораздо лучше получалось общаться с людьми, и она умела заставить их подчиняться своей воле, много времени проводила в командировках, общаясь с разбросанными по всей стране дилерами и поставщиками.

Немного парадоксально, пожалуй, что именно такая женщина взбунтовалась против диктата unisex. В итоге сегодня разработку современного бюстгальтера связывают именно с ее именем, а не с именем мужа – впрочем, это в любом случае справедливо — кому из них двоих это изделие было нужнее?

Ну и тем более заслуженно, что в негласном соперничестве с гламурной эмансипе Мэри Фелпс-Кросби слава изобретательницы досталась именно Иде, с ее упорством, трудолюбием и верностью Богу и семье.

Источник