Спаслись в Холокосте и преуспели в Голливуде. Часть 2.

70 лет назад завершилась Вторая мировая война, а с ней закончилась и самая черная глава в современной истории европейского еврейства — страшный период Холокоста. В нем выжили немногие, а из спасшихся до сегодняшнего дня дожили и вовсе единицы. Культовый журнал о киноиндустрии Hollywood’s Reporter подготовил спецпроект, посвященный 10 живым свидетелям Холокоста, которые сумели пережить ужас тех лет и оставили свой след в киномире Голливуда (и не только).

Читайте также первую часть

Леон Прочник

Когда Прочнику было 6 лет, его семья поехала в отпуск. Уже на отдыхе его отец, хозяин одной из самых крупных кондитерских фабрик в Восточной Европе, получил от своего служащего телеграмму: Прочника-старшего разыскивали нацисты. Это было в 1939 году, и всего за пару дней до получения отцом телеграммы Германия напала на Польшу.

Но Прочники ни в родной Краков, ни в саму Польшу так и не вернулись. Через Литву они добрались до Транссибирской магистрали и уже через СССР бежали в Японию. Оттуда морем они переправились в Канаду, а через 1,5 года наконец-то оказались в США (туда их тоже долго не пускали: «Америка не принимала еврейских беженцев, тогда она переживала не лучший свой период») и устроились там благодаря поддержке своего американского дядюшки. «Это была первая ночь за долгое время, когда я спал, разжав кулаки», — вот что Прочник вспоминает о своем прибытии в Штаты.

Прочник — который впоследствии стал сценаристом знаменитого триллера «Детская игра» (1972) и был монтажером трейлеров ко многим фильмам — в детстве любил опускать руки в чан с растопленным шоколадом, а потом их облизывать. Он называл этот чан Милкой, и до сих пор верит, что волшебные силы этой гигантской емкости с шоколадом смогли вынести его из беды. Память о тех днях смешивается с воспоминаниями о событиях куда более волнующих и напряженных: вот его отец наконец-то смог встретиться с проживающим тогда в Литве японским дипломатом Сугихарой Тиунэ, который выдавал транзитные визы (его также назвали «японским Шиндлером»), а вот немецкий офицер со шрамом на лице и со штыком в руках по счастливой случайности не заметил в их вещах еврейский молитвенник мамы.

Сейчас Прочнику 82 и он живет в Лос-Анджелесе. Леон признается, что в детстве  нередко воспринимал Милку (тот огромный чан с шоколадом, который используется на фабрике до сих пор) как воображаемого спасителя: «Однажды мне приснился сон про Милку, и во сне этот чан был огромным, как озеро». Он часто вспоминает этот образ на своих выступлениях, где рассказывает школьникам о Холокосте — просто чтобы благодаря этому «персонажу» им легче было воспринимать эту историю. «Милка звал меня поплавать, а рядом стоял мой друг Олег, еврейский мальчик из Литвы, который остался, потому что его семья не решилась покинуть Польшу. Милка сказал мне, что этот мальчик войну не пережил», — добавляет Прочник.

Гэри Баум

Мейер Готтлиб

Готтлиб может в подробностях вспомнить зимнюю ночь, когда отец завернул тело его маленького умершего брата в талит и вынес этот сверток из украинского концлагеря в лес, чтобы похоронить по всем правилам. Самому Готтлибу тогда было 3-4 года. Также он помнит, как его отца посадили в черную машину советские военные, увозя на войну с немцами. Больше Мейер папу не видел. «У меня нет счастливых воспоминаний, — признается Готтлиб. — Первые настоящие воспоминания детства относятся уже к тому времени, как я переехал в Америку».

76-летний Готтлиб, который занимает пост президента компании Samuel Goldwyn Films, родился в Польше вскоре после того, как ее оккупировала Германия.

Когда пришли немцы, его отец, офицер польской армии, вернулся в родную деревню и попытался убедить родственников и местных жителей немедленно бежать. Но мало кто его послушал. Семья Готтлибов погрузила свои вещи в запряженную лошадью бричку и отправилась в лес. Они скрывались несколько месяцев, отступая вместе с советской армией, пока не оказались в украинском трудовом лагере.

Готтлиб не бывал в родной деревне вплоть до 2008 года — лишь только тогда он решился приехать на место, где погибли его бабушки и дедушки, тети и дяди и десятки двоюродных братьев и сестер. «Продержав во временном гетто, нацисты заставили их пройти колонной через центр города, в лес, приказали им вырыть себе могилы, а затем всех застрелили, — говорит Готтлиб. — Мы нашли три могилы, в которых были похоронены отдельно дети, женщины и мужчины». Когда он рассказывал, как читал молитву за умерших на тех могилах спустя 60 лет после трагедии, в его глазах стояли слезы. «Это очень сложно объяснить или понять, — говорит он. — Правда в том, что оружие массового поражения — это не бомбы. Это ненависть, нетерпимость и фанатизм».

Проведя следующие 4 года в украинских лагерях, Мейер Готтлиб и его мама вместе с другими заключенными были направлены в лагерь беженцев в американской зоне оккупации Германии — Сталину евреи тоже были не нужны. Снова оказавшись за колючей проволокой, семья вот-вот должна была эмигрировать в Израиль, но тут случилось чудо: оказалось, что его двоюродная бабушка из Лос-Анджелеса увидела их имена в списках Красного креста и оплатила их переезд в США. «Мне кажется, что у меня было 2 жизни, — говорит Готтлиб. — Сначала я родился в Польше, а потом переродился в Америке».

В США Готтлиб построил успешную голливудскую карьеру — он продюсировал такие фильмы, как «Хозяин морей: На краю Земли» и «Невероятная жизнь Уолтера Митти». Поворотный момент в его жизни случился тогда, когда занимался продвижением фильма «Розенштрассе» о христианках, которые устроили в Берлине 1943 года демонстрацию для спасения своих еврейских мужей. Некоторые люди стали говорить, что сюжет фильма не очень интересен, потому «перенасыщен темой Холокоста». Тогда Готтлиб понял, что должен рассказать свою историю, и начал выступать с ней на вечерах американского Музея памяти Холокоста.

«Ты выжил, но тебе нужно объяснить другим, почему это удалось именно тебе, — говорит Готтлиб. — Тебе нужно оправдать судьбу, которая выбрала тебя и не выбрала других. И частью оправдания твоего существования должны быть твои поступки, которые делают этот мир лучше». 

Питер Флакс

Бранко Лустиг

Продюсер Бранко Лустиг побывал и в нацистском лагере смерти, и на награждении премией «Оскар», где дважды получал награду Американской киноакадемии за лучшую картину года.

Через неделю после того, как он приехал в Освенцим, его жизнь резко изменилась. В лагере уже поставили виселицы, на которых скоро должны были повесить семерых заключенных. Лустиг стоял в первом ряду. «За несколько минут до того, как их повесили, до того, как выбили из-под их ног табуретку, все они говорили одно: “Помните, как мы жили, и расскажите об этом миру, расскажите нашу историю всем”, — говорит Лустиг. — И я это запомнил».

Сейчас Лустигу 83, и он никогда не забывал просьбу тех людей. Когда лагерь, в котором его содержали, был освобожден, Лустигу было 12 лет. Он вспоминает звук волынок, с которым в город вошла британская армия. «Я подумал, что я уже умер и это играют ангелы на небе», — говорит он. Удивительно, но он снова встретился со своей мамой — из всей семьи в Холокосте выжили только они и еще несколько человек. Это было настоящее чудо и удача, говорит Лустиг: «Видите ли, в моей жизни всегда было место удаче, предзнаменованию, провидению».

Именно провидение отправило его в Хорватию, где он родился и куда, прожив несколько десятилетий в Лос-Анджелесе, 45 лет спустя отправился со своей женой и уже взрослой дочерью. Именно провидение свело Лустига с мастерами кино Европы и помогло им вместе выпустить такие фильмы, как «Жестяной барабан» и «Выбор Софи».

«Я очень хорошо помню их слова: “Расскажите миру о том, как мы жили и как мы умерли”, — говорит он. — И я выполнил эту задачу». Именно она, эта миссия, и привела его в Америку в 1998 году, где он участвовал в продюсировании мини-сериала «Война и воспоминание», который взял «Эмми». В Лос-Анджелесе он встретил Стивена Спилерга, который как раз работал над «Списком Шиндлера». «Я рассказал ему о своей жизни, о том, что видел и пережил в лагерях, — вспоминает Лустиг. — Он поцеловал мой лагерный номер, вытатуированный на руке, и попросил меня стать его продюсером. Он тот человек, который дал мне возможность выполнить мое обязательство».

Лустиг передал статуэтку «Оскар», полученную за «Список Шиндлера», в национальный мемориал Катастрофы Яд ва-Шем в Иерусалиме. Вместе со Спилбергом они основали Фонд Шоа, в котором хранятся записи воспоминаний более 50 тысяч выживших в Холокосте евреев. Карьера Лустига впечатляет — только с одним Ридли Скоттом он спродюсировал шесть фильмов, включая «Гладиатора», который принес Лустигу второго «Оскара» за лучшую картину. Но своим главным достижением он считает то, что выжил в Катастрофе. «Сегодня в мире говорят, что Холокоста не существует. Важно, чтобы мы не забывали, никогда не забывали. Если забудем, то надо нас здорово пнуть», — говорит он.

Скотт Роксборо

Курт Ловенс

До того, как стать одним из самых популярных актеров, играющим роли нацистов на сцене и в кино — от доктора Джозефа Менгеле в пьесе «Заместитель» на Бродвее до генерала СС в «Чудо-женщине» на канале CBS, — Ловенс был Куртон Ловенштейном, польским подростком, жившим со своими родителями в Берлине. Его бар-мицву пришлось отложить, потому что их синагогу сожгли в Хрустальную ночь. Семье Курта уже почти далось убежать в Англию через Голландию, но за несколько дней до отъезда Рейх занял Нидерланды, и Ловенштейнов отправили в концентрационный лагерь Вестерборк.

«Я отчетливо помню, как в понедельник ночью зачитывали деформационные списки, помню крики и слезы родителей и детей, братьев и сестер, жен и мужей, которых разлучали, заталкивая в вагоны для скота — они отбывали в час ночи во вторник», — вспоминает Лоренс, которому сейчас 90 лет. К счастью, у его семьи была бумага, которая временно спасала их от депортации. Вскоре Курт достал себе поддельные документы на имя Бена Лустена, учителя из маленького городка, и потом присоединился к подпольной ячейке сопротивления, в которой было 3 человека. Благодаря ее усилиям было спасено 123 еврейские жизни — они перевезли детей и нескольких взрослых в семьи, которые их прятали.

Курт Ловенс также помог укрыться двум американским летчикам, которых подбили неподалеку — за это он получил благодарность от генерала Эзенхауэра, — и, служа переводчиком в наступающей Британской армии, помог посадить Карла Дёница (которого Гитлер рассматривал как своего последователя и следующего президента) и ключевого министра Альберта Шпеера под домашний арест. «Мое сознание полностью перевернулось, — говорит Ловенс. — Сначала гестаповцы стучали в мои двери, а потом уже я начал стучать в двери к ним».

Прошло время и он отправился в Голливуд, увозя с собой и свой военный опыт. Когда во время прослушивания (кстати, успешного) у режиссера Роберта Вайса («Звуки музыки» и «Вестсайдская история») на роль в фильме «Гинденбург» Курт Ловенс сказал, что был свидетелем бомбардировки Берлина, режиссер был поражен: «Правда? Садитесь, рассказывайте!». То же самое было, когда он играл нацистов. «Я выжил в Холокосте и тем самым заставляю всех остальных в очередной раз задуматься над тем, что они сделали или не сделали, чтобы остановить этот ужас уничтожения миллионов людей, — говорит Ловенс. — Я счастлив быть сейчас здесь и рассказывать вам эту историю». 

Гэри Баум

Рут Вестхаймер

5 января 1939 года мама и бабушка по отцу отвезли Рут на Франкфуртский вокзал и посадили на поезд. Ей было 10, и следующие несколько лет Рут прожила в детском доме в Швейцарии, организованном в рамках британской операции «Киндертранспорт», которая спасла десятки тысяч еврейских детей из нацистской Германии перед началом Второй мировой. «Они помахали мне на прощание, — вспоминает она. — И это был последний раз, когда я их видела».

За два месяца до этого Рут в последний раз обняла своего отца, ортодоксального еврея, который владел галантерейным магазином. Вскоре после Хрустальной ночи его отправили в рабочий лагерь. И его Рут тоже больше никогда не видела.

Вестхаймер, которая была единственным ребенком в семье, сейчас 87 лет. Она — Доктор Рут — известна на весь мир как благодаря своим просветительским программам и книгам на тему сексопатологии. До сентября 1941 года она еще переписывалась со своими родителями и бабушкой, а потом их письма прекратились. «В детском доме было очень тяжело, — вспоминает она. — Но мы организовали там настоящую общину, семью».

В 17 лет Рут уехала из Швейцарии в подмандатную Палестину и вступила в военизированную организацию «Хагана», которая впоследствии стала основой Армии обороны Израиля. И несмотря на свой необычайно маленький рост — всего 140 см — Рут пошла учиться на снайпера. «Но я никогда никого не убивала», — утверждает она. В 1950 году Рут поехала в Сорбонну изучать психологию и работала в садике. В 1956 году она получила от немецкого правительства чек, возмещающий материальные убытки, и уехала в Нью-Йорк, где получила научную степень в Новой школе социальных исследований и встретила там своего будущего мужа Манфреда Вестхаймера (они вырастили двух своих детей и прожили вместе до 1997 года, когда Манфред отошел в мир иной).

Вестхаймер стала в своем роде первопроходцем в медиа — именно она впервые начала отрыто говорить о половых взаимоотношениях, когда эта тема еще была полнейшим табу. Она вела популярные шоу на эту тему в начале 1980-х сперва на радио, а потом и на ТВ.

«Людям вроде меня нужно встать и заставить с собой считаться — и тогда они смогут изменить мир», — говорит Рут. В ее жизни было много потерь, но она убеждена, что также было и много надежды: «Смотря на своих четырех внуков, я с уверенностью могу сказать: Гитлер проиграл, а я победила».

Мариса Гутри

Источник: hollywoodreporter.com