В далеком декабре 93-го ко мне в Москву приехала мама.
Конечно, я крепился как мог, выдавая сына за порядочного буржуа. Мама нянчилась с детьми, их уже было двое, показал офис, где у меня был отдельный кабинет (правда, отдельный от всех, кроме Меламуда и Шпильмана, зато большой).
Родительский восторг, гордость, все такое. Комиссия в ее лице претензий не имеет и признает, что жизнь удалась. Но я никак не угомонюсь – веду маму в валютные гастроном на Аэропорту и аптеку в Измайлово.
Нет, мы ничего не купили. Только закончилась революция 93-го. Месяц назад в Москве расстреляли Дом правительства - Белый Дом, и мама ужасно за нас переживала Но когда она увидела куриные яйца по 8 долл за десяток и французские противозачаточные по 40 долл за упаковку, у нее отнялся язык:
– Яйца я молчу, будешь брать на рынке, тут и разговора нет. Но я хочу поговорить с тобой за эти пилюли.
– Да, мама. Слушаю.
– Значит смотри. Предохраняться нужно, но это очень дорого, и незачем.
Мама густо покраснела. Маме в этот момент было 67 лет. Она понимала, что тема скользкая, но 40! американских!! долларов!!!
– И вообще, это не твой вопрос, предохраняться должна женщина.
– Ма, это женские таблетки.
– Тем более!
– Что тем более?
– Так, поговори с папой. Но дай мне слово.
– Какое, мама?
– Ты никогда не будешь ничего покупать в этой аптеке! Они шарлатаны!
– Ма, помнишь, ты меня просила прислать тебе электрические тонометр и термометр, шоб удобнее было мерять?
– Только не говори, что они отсюда!
– Ладно, не скажу.
– Поклянись!
– Шоб я так жил!
– И яйца!
– Что яйца?
– Утром яичница была не из них??
– Из них. Мы давно едим эти яйца.
– Они бы у меня в горле стали, если б я знала. Моей месячной пенсии на завтрак не хватит. Идиот!
– Так, не бери меня больше в такие места. Я не хочу это видеть. Ты их детям покупаешь, да?
– Ну да, конечно. Ведь я же ребенок, у меня есть вы.
– Слышишь – никогда! Не смей! Там еще осталось в упаковке – доешь и все! Нет, даже не так – я их в Киев заберу, пусть папа попробует. Слушай, а почему они такие вкусные?
