Образ «маленького еврея» из черты оседлости, – не очень успешного и не очень здорового, со специфическим чувством юмора, – знаком практически каждому современному еврею из стран бывшего Советского Союза. Живет этот «маленький еврей» в своем микромирке, будь то застывшая в безвременье Одесса или же один из десятков других городков поменьше. Тащит за собой тележку колоритных историй, нервно поглядывает по сторонам и под ноги, идет протоптанной тропой в неизвестном направлении.
Внутри образа, за мишурой героизированной необычности, скрывается пустота. Образ, по большому счету, больше немой, чем говорящий. Не совсем понятно, кто этот человек, в чем его цель и частью чего он является. Нет, фигуре героя присуща колоритность, смешной акцент и другие мелкие детали. Более того, наш народ славится развитой фантазией и легко придумает обозначенной фигуре интересную биографию, а если не сможет – помогут «доброжелатели» из соседей. Для них, кстати, «маленький еврей» удобен: ничего не продуцирует, ходит в своем прошлом, шаркает ногами и совсем не ставит условий.
Это не тот еврей, который обязательно играет на скрипке в каждом уважающем себя оркестре – тот умен и хорошо воспитан, да и вызывает легкое чувство зависти. Не тот, который героически воевал во время Второй Мировой – эта фигура для многих соседей спорная, а для некоторых и вовсе «краснокнижная». Не тот, который открывал что-то там в недалеком прошлом, не тот, который строил дома и мосты, не тот, который писал успешные книги и стихи, нет. Все эти герои имеют характер, имея еще одну важную особенность – они ломают устоявшуюся картину мира.
«Соседям» мешают спокойно спать, ведь как это так, какие-то евреи столько всего сделали, хотя страна вроде как и не их. Нам мешают спокойно жить, ведь выгоняет из внутреннего «штетла» и заставляет бежать вперед, бросаться в мультикультурный мир и отстаивать там право быть уникальным и востребованным. Комфортный образ «маленького еврея» всегда вакантен – на него попросту никто, кроме нас, не претендует. Тут и рождается ловушка, образ превращается в комплекс, суть которого – жить внутри общинной «микространы» и охранять ее границы двадцать четыре часа в сутки, забывая выходить за ее пределы.
Такая обширная еврейская любовь к «маленькому еврею» и рождает его востребованность. Глядишь – и он появляется в кино, как например в фильме «Битва за Севастополь». Сперва зритель видит субтильного еврейского паренька, выходца из стереотипной семьи. Война началась, а паренек зовет любимую в театр, ведь он очень культурный, да и вообще врач. Но потом начинаются удивительные метаморфозы: все предложенные авторами фильма сопроводительные факторы еврейства пропадают, перед зрителем возникает практически другой человек, хоть и в узнаваемых очках. Военный врач и вовсе жертвует собой ближе к концу фильма, символически смывая с себя тяжесть былых проступков.
А потом комплекс «маленького еврея» появляется в жизни. Проявляется по-разному, обычно сопровождается легкой стыдливостью. Незавидное положение, в котором жил еврейский народ на протяжении многих веков, выработало желание жить «как все». При этом, не потому, что «все» живут хорошо, а потому что «все» живут, точнее им хотя бы дают жить. На неудобные вопросы легче не отвечать, так же как и промолчать, когда что-то не нравиться. К своей культуре проще относится, как к «местечковой», чем познакомиться с ней и прочитать кого-то еще, кроме Шалом Алейхема. Комфортнее позволять окружающим рассуждать на тему евреев и жидов, будто рассуждающий не запишет тебя во второй список после первого же по его мнению проступка.
«Маленький еврей» выбирает молчание, когда начальник на работе позволяет себе антисемитскую риторику. «Маленький еврей» отвечает «Воистину воскрес», когда соседи в очередной раз навязчиво поздравляют с Пасхой, несмотря на табличку с фамилией Каценельсон возле почтового ящика. Этим «маленьким евреем» может быть каждый, не обязательно трус, не обязательно в очках и с типично национальным носом. Просто первому одобрение начальника важнее национальной гордости, а второй попросту не знает, что означает быть евреем. Ничего удивительного – у обоих тележка колоритных историй, протоптанная тропа под ногами и пустота внутри. Та самая, рожденная из ассоциации себя с обезличенным «маленьким евреем», который ничего не созидал, который удобен для окружающих, который имеет дюжину стереотипных характеристик снаружи. Тем самым, который считает, что само понятие «еврей» не обязывает ни к чему, кроме соответствия предложенному образу и отличному чувству юмора.
Иногда «маленькие евреи» становятся публичными людьми: пишут книги, работают на телевидении, выступают на концертах. Эти люди могут быть успешными, умными, харизматичными и смешными. Их монологи могут растягивать на цитаты целые поколения, но вся содержательность мыслей и слов пропадает без следа, когда речь заходит о еврействе. Этим людям нечего сказать в микрофон, когда у них спрашивают о их происхождении – приходиться шутить и выкручиваться, а еврейство становиться элементом самоиронии, что подпитывает и без того раздутый образ «маленького еврея».
«Маленькие евреи» любят истории о «больших евреях»: взахлеб читают мотивационные статьи о Марке Цукерберге, жадно ищут в титрах американских фильмов фамилии еврейских актеров и режиссеров. При этом не важно, насколько эти «большие евреи» ощущают принадлежность к собственной нации. Важна фамилия и иллюзия существования другого мира – свободного, в котором евреям дают жить и преуспевать, будто реальность, в которой живут «маленькие евреи», сегодня устроена иначе. Наш герой сам строит черту оседлости, сам собирает чемоданы и переезжает в ее границы, физически оставаясь на теплом и насиженном кухонном стуле.
«Маленький еврей» до ужаса статичен, его максимум – Германия или Израиль. Уже там, на земле предков, его комплексы сталкиваются с местными реалиями и продолжают укрепляться. Местная культура годами остается далекой и непонятной, разбираться в ней нет смысла, особенно когда существуют знакомые газеты, телеканалы и такой же статичный круг общения.
Человек, который живет в черте оседлости, спустя долгие годы после ее исчезновения, вызывает удивление. Вокруг – современные города, развитые технологии, отсутствие границ и сотни возможностей. Картина мира регулярно обогащается путем взаимодействия этнических культур, а уважение к другим и национальная гордость комфортно уживается в одном пространстве. Но и здесь «маленькому еврею» сложно – герой из безвременья живет по другим законам. Принимать других – позиция, которая требует труда, а осознание «другого», в свою очередь, требует четкого понимая природы самого себя.
Случается, что «маленький еврей» хочет выйти из своей черты оседлости. Тропа в неизвестном направлении обретает наконец видимую конечную точку, к колоритным историям в тележке постепенно добавляется понимание собственной сути и другие еврейские богатства: книги, история, мысль и умение критиковать самого себя. Тележка становится тяжелее и тяжелее, что делает дорогу еще более сложной. Но, с другой стороны, трудно разговаривать на равных с тем, кто сам не хочет быть равным.
