Кулёк бабушек - Jewish News
Календарь
Календарь
Недельная глава:
Цав

Кулёк бабушек

Все мои еврейские бабушки божественно готовили и делали это с легкостью. Ничего подобного впоследствии я не пробовала ни в еврейских ресторанах Европы, ни в Израиле.

Фаршированная щука была коронным блюдом маминой бабушки Зины: без единой косточки, со свеклой, морковкой и луковой шелухой в бульоне-холодце. Еще она любила кисло-сладкое мясо и печенье «розочки» с изюмом, орехами и безе. Недавно я узнала, что рецепт похожего печенья выбит благодарными внуками на надгробной плите одной израильской бабушки. И я их понимаю.

Лето я проводила в Андрушевке — поселке городского типа в Житомирской области, который вырос вокруг сахарного завода. На него и приехал когда-то работать прадедушка Яша, а его сын Володя встретил там свою Фаину и родил с ней моего папу.

Андрушевка на одну половину состояла из евреев, а на вторую — из украинцев, говорящих на суржике. Я обожала туда ездить. Как-то зимой мы с девочками ушли колядовать и догуляли до соседней деревни… Конфеты и монеты горстями сыпались нам в руки. Я чувствовала себя добытчицей, что в шесть лет — бесценно. Бабушка Фаня выпила всю валерьянку в доме, а я получила от папы подзатыльник и выговор.

Еда в этом доме была еще большим культом. Например, куриные шейки — маленькие, размером с мизинец. Фаня и ее мама Дора снимали с курицы кожу, наполняли ее фаршем и аккуратно зашивали. Одну за другой, под разговоры о родне и опять о еде. Иногда они вставляли в речь незнакомые слова. Я знала, что это «их язык», но значения не понимала. Запомнила только «фейгале» — птичка. Так дедушка называл бабушку.

Меня водили по гостям — показывать. Кормили и хвалили. Все эти улыбчивые и немолодые люди были нашими дальними родственниками. Летом из Киева и Черновцов приезжали родственники поближе. И снова все ели и хвалили, хвалили и ели.

Короче говоря, я с детства знала, что мы — евреи. И мне это нравилось, потому что это было вкусно, весело и многолюдно. Я была уверена, что у меня «кулёк бабушек».

Ни о каком антисемитизме и ограничениях из-за пятой графы я не слышала. Возможно, именно поэтому в жизни с ними не столкнулась. Никто не сообщил мне, что национальность — повод чувствовать себя жертвой. А где нет страха — нет и опасности.

Уже гораздо позже, в средней школе, я узнала, что дед в 1942-м попал в немецкий лагерь, а потом советский суд отправил его на пару лет в Норильск за то, что выжил. Стране нужна была бесплатная рабочая сила, чтобы копать карьеры и строить город во льдах.

Я как-то летала в Норильск в командировку. Они там никогда не выключают двигатель машины на улице, иначе ее до лета уже не завести.

Всплыли и другие семейные истории. Но в них не было драматизма, и вообще о таком дома не любили говорить.

***

На стене концлагеря Дахау на пяти языках написано «Никогда больше». Эти слова уже 70 лет означают недопустимость повторения Катастрофы. Однако время не только лечит, но и позволяет забыть. Нет, не о шести миллионах погибших. А о том, как опасно чувствовать себя «жертвой» — обстоятельств, чьей-то политики, кризиса. Потому что именно это безвольное состояние неизбежно вызывает «палача»…

picture

Юлия Эйдель
Добавьте JewishNews в избранные источники - Google News
подписаться