Поддержать проект
menu
Проект Объединённой еврейской общины Украины
Общество09 Марта 2015, 09:45

Митя Герасимов: Жидобандеровцы уже никуда не денутся

Митя Герасимов: Жидобандеровцы уже никуда не денутся

Pushkin Klezmer Band - киевский оркестр, в котором играют музыканты из Украины, Молдовы и России. Еще сто лет тому назад музыка, которую играет «Пушкин», была общим «языком» для разных народов, населяющих Бессарабию и Юг Украины.

Сегодня клезмер стал направлением, признанным во всем мире. Предпочитая по традиции играть на свадьбах, «Пушкин» также много выступает в клубах и на фестивалях.

Как ты оказался в Киеве, уехав из родной Казани?

На самом деле это получилось случайно, хотя сейчас понятно, что я просто хотел такой жизни, которой сейчас живу. Вначале я отправился в Одессу за романтикой и разными еврейскими легендами. Я думал, что найду там еврейскую экзотику, каких-нибудь старых клезмеров и идишских бабушек. В общем-то мой интерес был профессиональным, мне хотелось подобраться поближе к клезмерским корням. Вот до сих пор подбираюсь.

А откуда взялся твой интерес к еврейской культуре, о котором ты говоришь?

У меня есть бабушка. Ей девяносто лет и она живет в Израиле, а когда-то жила в Киеве. Первым ее языком был идиш, вторым — украинский. Они с сестрой успели уехать из Киева в последний момент, перед самым приходом немцев. И единственные из большой семьи спаслись. Киев всегда был для меня центром притяжения, это город моей бабушки, она вспоминает о нем всю жизнь.

А интерес к клезмерской музыке у меня был с самого детства. Когда мне было лет двенадцать, я начал играть в детском еврейском ансамбле. В Казани была в то время активная еврейская жизнь. Но перерывы были, когда я занимался только классической музыкой и забивал на все остальное. Новая волна интереса к клезмерской музыке у меня была связана с популярностью фильмов Кустурицы. Я с удивлением обнаружил, что вот эта яркая и экзотическая балканская музыка очень похожа на знакомый мне клезмер. И до сих пор еврейская музыка меня интересует не сама по себе, а как часть восточноевропейской музыкальной свадебной культуры.

В одном из интервью два года назад ты сказал, что все еще считаешь себя жителем Казани. Что изменилось с тех пор?

Тогда я уже считал себя жителем Киева. Наверное, они просто не так записали. Я переехал в Украину шесть лет назад и вполне нашел себя здесь. Конечно, моя родина Казань, там мои родители, я там вырос и научился играть. Но в Киеве у меня никогда не было ощущения, что я чужой. Я тут чувствую себя гораздо свободней и комфортней, чем в Казани.

Когда ты говоришь о комфорте, ты не имеешь в виду бытовой комфорт?

И его тоже. Я понимаю, что тот музыкантский образ жизни, который я здесь веду, попросту невозможен в Казани или в Москве. Киев в этом смысле дает совершенно особенные возможности творческому человеку.

Что за возможности?

Музыкальное окружение и публика. Есть обратная связь: люди, которые приходят на концерты «Пушкина», формируют наше звучание. Мы тесно связаны со своей киевской публикой и очень быстро ощущаем, если делаем что-то не так.

Твой коллектив играл на Майдане. Что заставило вас играть там революционный клезмер?

Часть музыкантов была на Майдане каждый день и безо всякого клезмера. Мы были там просто как киевляне, как люди, которые любят свой город и страну, в которой живут.

Как только на Майдане появилась музыка, я сразу захотел сыграть там с «Пушкиным». Во-первых, хотелось развеселить и согреть замерзших и уставших от многодневного стояния людей. Мы ведь играем веселую свадебную музыку, под нас можно танцевать!

Кроме того, я хотел поучаствовать в развенчании этих агрессивно насаждавшихся мифов про фашистов-бандеровцев-русофобов-антисемитов, которые заправляют на Майдане. Самый лучший способ объяснить моим фейсбучным френдам из России, что Майдан никакой не фашистский, — это показать им видео, на котором толпа перед сценой танцует под еврейскую музыку.

Мы играли на Майдане и в составе других ансамблей, а с «Пушкиным» выступили только один раз. Это было в конце декабря, потом там было уже не до музыки.

Вас можно назвать «жидобандеровцами»? Конечно, слово немного потеряло популярность, но все же...

Прошлой весной мы устроили крутой «жидобандеровский шабаш» в клубе напротив синагоги Бродского. Тогда это казалось смешным и актуальным.

Словечки типа «жидобандеровцев», конечно, обращены прежде всего к нашим восточным друзьям. Тут и самоирония, и высмеивание мифов об антисемитской фашистской Украине.

С самого начала протестного движения евреи активно участвовали в жизни страны. Большинство моих еврейских друзей были на Майдане. Когда началась война, еврейские организации помогали в создании волонтерских движений.

На Майдане много раз выступал правозащитник Иосиф Зисельс; наш друг Игорь Гольфман читал лекции по иудаике в рамках Открытого университета Майдана.

Жидобандеровцы уже никуда не денутся. Хотя само слово подзатерлось, уже не так смешно звучит. Пора новые шутки придумывать…

picture

Ты играешь в еврейской группе на украинских свадьбах. Бывали ли случаи недопонимания с клиентами?

Я бы не сказал, что в Украине нет антисемитизма совсем. Он есть везде, где есть евреи. Но, по-моему, сейчас его уровень сильно меньше, чем, например, в России или в Польше.

Во всяком случае, мы ни разу с ним не сталкивались, с прямыми проявлениями. Были какие-то антисемитские комментарии на польских сайтах, где вывешивали наши афиши, но тут я ничего такого не припомню.

А вот скрытую, латентную юдофобию, мне кажется, я иногда чувствую. Например, на Майдане, когда я со сцены сказал, что мы сейчас будем играть еврейскую музыку, по толпе пошел ропот. Я уж испугался, что нас не станут слушать. Но понадобилось всего минут пять, и настроение переломилось, народ начал танцевать. Нас очень хорошо принимали.

Вообще, стесняться всего еврейского — это еще и наследие советской эпохи. Еврейская музыка была сильно дискредитирована, как и любая другая народная музыка в Советском союзе. У людей, мало знакомых с еврейской музыкой, есть набор ассоциаций-штампов: «Хава нагила», «Семь сорок», еврейские анекдоты, сериалы про одесских бандитов, блатняк. В общем, сплошной китч и пошлятина.

То есть мало кто признается, что не будет слушать музыку просто потому, что она еврейская. Но в среде продвинутой молодежи сказать «я иду на концерт еврейской музыки» — значит испытать определенную неловкость. Это не круто — все равно что признаться, что слушаешь русский шансон и Шуфутинского. Может быть, наша миссия отчасти в том, чтобы разрушать эти дурные ассоциации.

Когда я поступил в казанскую консерваторию, я помню, что «народники» — студенты, которые учились на факультете народных инструментов — считались низшей кастой. Вот уж где дурной вкус и эклектика — играть на баяне Баха вперемешку с псевдонародными вариациями!

Был отличный случай на одной украинской свадьбе в селе. Под нас все плясали, все были довольны. Мы играли где-то час, а потом к нам подходят гости и спрашивают: «А вы только ирландскую музыку умеете, или можете что-нибудь русское или украинское сыграть?» Не знаю, может, они были бы недовольны, если бы узнали, что это не совсем ирландская музыка…

Как еврейскую музыку сделать доступной и понятной людям, далеким от еврейства?

Мы этим и занимаемся. У нас и публика не то чтобы очень еврейская. Ну, может, наполовину. Наши заказчики, в основном, не евреи. Вообще важно выбираться из «местечка», из закрытой тусовки.

Один из моих самых любимых клезмерских ансамблей — Amsterdam Klezmer Band. Они прославились, когда пришла мода на балканщину, отлично вписались в формат балканских вечеринок. У них очень стильный современный звук — и да, их публика нееврейская в основном, мне кажется.

picture

Где ты ищешь новый материал для своего творчества?

Я обожаю музыку со старых еврейских пластинок. В основном это записи, сделанные еврейскими эмигрантами из Украины в Америке. Часть нашего материала оттуда. Еще мы воруем темы у других музыкантов, с которыми довелось поиграть. Я не нотный человек и по-настоящему могу воспринимать музыку только на слух. Вообще считаю, что народную музыку бессмысленно записывать в ноты…

Музыка клезмеров осталась осколками в разных соседних культурах. Крымские татары, например, играют на своих свадьбах такие старинные еврейские песни, которых не найдешь ни в каких сборниках. Татары каким-то чудом сумели сохранить свою музыкальную традицию живой. У нас, ашкеназов, видимо, не было шанса.

Мой друг аккордеонист Серега Цыган, с которым мы начинали «Пушкин», знает кучу клезмерских мелодий. Я ему показываю песню из сборника Береговского, а он говорит, что ему еще в детстве папа ее играл. В некоторых районах Молдовы профессиональные свадебные музыканты-цыгане называют себя клезмерáми, в их музыкантском сленге много идишских слов…

Так вот, я все время думаю, как бы звучала сейчас еврейская музыка, если бы не было Второй мировой войны, Катастрофы. Развивалась бы она параллельно с музыкой других восточноевропейских народов?

Клезмер — не музейный экспонат. Мы стараемся делать настоящую современную музыку. И нам важно, чтобы под нее хотелось танцевать.

Какие у Pushkin Klezmer Band планы на будущее?

Последние месяцы мы работаем над своим первым альбомом. Мы давно к этому шли. Два с половиной года назад уже пробовали записываться с предыдущим составом «Пушкина», но весь материал отправился в мусорную корзину. Мне страшно не нравилось, как он звучит.

Этим летом мы снова начали активно готовиться к записи. А недавно я познакомился с замечательным продюсером и звукорежиссером Евгеном Ступкой и понял, что хочу с ним работать. Он спродюсировал и записал многие хиты «Океана Эльзы», «Ночных снайперов», Елки. Только что мы дописали основной материал пластинки и сейчас работаем над сведением треков.

Я надеюсь, что весной состоится презентация. Это очень важный для нас этап роста. Будет здорово, если у нас появятся здесь конкуренты и последователи. Я верю, что в Украине возможен клезмерский ренессанс, а клезмер станет нашим национальным продуктом, который прославит Украину за рубежом.

Подпишитесь на рассылку

Получайте самые важные еврейские новости каждую неделю