Поддержать проект
menu
Проект Объединённой еврейской общины Украины
Общество24 Июня 2021, 12:31

Под Киевом снимут фильм о еврейском местечке перед наступлением нацистов

еврейское местечко украина
Изображение предоставлено организаторами

В Киевской области готовятся к съёмкам фильма под названием «SHTTL».

«SHTTL» — это уникально стилизованный фильм в виде одного кадра, который рассказывает о Шоа (Холокосте, геноциде еврейского народа).

История фильма происходит в воображаемом еврейском селе в Украине 21 июня 1941, за день до начала войны Германии и СССР.

Основным языком фильма будет идиш.

Для съёмок «SHTTL» полностью воссоздадут еврейское село 1941 года со всем его колоритом, его традиционными зданиями и бытом.

Сюжет фильма разворачивается вокруг трёх главных героев: Юны, Менделе и их украинского друга Демьяна.

Менделе покинул своё хасидское село ради современной жизни в Киеве. Теперь он возвращается в свой маленький штетл, чтобы воссоединиться с любовью своей жизни (Юной) и жениться на ней.

В то же время Юну уже обещают выдать замуж за мясника, который вскоре станет новым раввином штетла, однако у Менделе есть план, как изменить ход этих событий.

Эта парабола о традиций и современности будет нарушена в конце фильма вторжением нацистских солдат в первый день операции «Барбаросса». Это также является аллегорией жизни, когда радость в один день превращается в опустошение.

Когда будет открыт кастинг, редакция JewishNews объявит о приёме заявок на участие в съёмках.

Режиссёр фильма «SHTTL» Ади Вальтер поделился своим видением будущей картины.

Видение этого фильма (я будут использовать метод длинных единых кадров; они будут собраны в постпродакшене, для получения эффекта одного беспрерывного кадра) преследует меня на протяжении десяти лет.

Речь идёт о символическом пути в форме восьмёрки, который проходит вокруг села и в середине него.

«SHTTL» — это путь, из которого больше нет возможности выхода, как только камера выходит на него, чтобы следовать за нашими героями.

Конец вписан в сам процесс: смерть подстерегает на дороге в конце фильма, который длится сутки. И всё же это отрезок жизни в соединении с историей любви: простой, универсальной, как у Ромео и Джульетты или как «Вестсайдская история», её кинематографическая структура позволяет полностью углубиться в повседневную жизнь штетла — маленького, изолированного еврейского села в Украине.

Во времена, когда буйствуют идеологические, религиозные, политические и исторические потрясения.

Поскольку украинское еврейское село летом 1941 года, которое станет фатальным для него, далеко не является тем неизменным миром, где всегда господствовала стабильная жизнь: суеверия, давление религии, мистические убеждения как и несчастья наполняют пространство, а отовсюду веет современностью, гул столетия уже на пороге, им руководит коммунизм… Это то, что я хочу уловить: мир в форме Вавилона, где сосуществуют разные языки (идиш, украинский и русский язык), мир, заселённый одновременно грубыми и сложными жителями, проповедниками и сумасшедшими, а также рабочими, борцами, мечтателями, счастливыми и несчастными.

Мои герои архетипны, потому что они содержат в себе многовековую историю, собственную культуру в виде храма, открытого для дыхания четырех ветров; герои, которые попали в бездну, они — наследники давней письменной традиции — от хасидских сказок Мартина Бубера до книг Исаака Бабеля, не минуя театр Шалом-Алейхема или книг братьев Сингеров. Поэтому мои актёры, женщины и мужчины, в большинстве своём блестящие актёры театра; они приходят с духом труппы; существует ощущение принадлежности, которое, от Мольера до Бродвея, придаст всю свою правдивость игре внутри этого маленького села. Оно воссоздает время фильма, усиливает энергию его актёров.

Менделе, мой главный герой, который стал горожанином, смотрит на жителей со стороны, с любовью или досадой. Его преследуют воспоминания (разноцветные флешбэки в чёрно-белом фильме), которые предстают перед его глазами. Это придаёт фильму уникальное измерение: двойное время — прошлое-настоящее, которое «непосредственно» проникает в фильм: Менделе видит себя ребёнком, воспоминание разворачивается у него на глазах, ребёнок пропадает в штетле, Менделе продолжает свой путь…

Но что-то не так в этом маленьком селе, которое прячется в котловане леса и граничит с речкой, слишком волшебной, чтобы прятать опасность, которая подступает со всех сторон. Наши герои это ощущают. Историю этого дня пересекают встречные ветра, так же, как и видения — вестники наступающего зла, которые переживают наши герои. Мир сам по себе разбился, он полностью изменился: после шума жизни наступает безостановочное движение оружия, а потом тишина, навсегда.

Село на идиш пишется как штетл (shtetl).

Так почему же SHTTL? В 1969 году писатель Жорж Перек, мать которого умерла в Освенциме, опубликовал «La Disparition» («Исчезновение») — роман на французском языке, где буква Е ни разу не появляется, а это априори невозможный подвиг на этом языке: отсутствие этой буквы — это плешь, пустота, пропасть. «SHTTL», мой фильм, отдаёт ему дань, также стирая ту же букву, символ исчезновения моих героев, включая молодого украинца Демьяна, увлечённого своей маргинальностью, мечтами об эмансипации рядом со своими друзьями-евреями…

Вопрос, который меня всегда преследовал и на который фильм хочет дать ответ, состоит в следующем: что происходит за 24 часа до конца света? НАс охватывает тоска, апокалиптические видения? Или как и Менделе, мы внезапно и абсолютно осознаём бесконечную поэзию мира, детства; того, что нас окружает? Или мы также в конечном счёте охвачены красотой несовершенных существ, которых, как мы думали, мы больше не любим? И, наконец, что может сделать моё кино в условиях этой катастрофы?

Ади Вальтер

Если у Вас не открывается документ, Вы можете посмотреть его по ссылке (клац).

Цдака — основа мира

Пожертвуйте на деятельность

Объединённой еврейской

общины Украины

Поддержать